Еще одно нечаянное урбанистическое чудо - маленькая человеческая трагедия, живыми, хрупкими бутонами чувств распускается за зеркальными витринами городских кафе, отражающих низкое пасмурное небо, лежащее в высоких белых снегах, прошитых черными лентами тускло освещенных дорог.
А там, за стеклом, я смотрю на тебя и улыбаюсь. Как здорово, что ты не допустил холодного напряженно-приветливого отчуждения, обычно возникающего между людьми, когда-то связанными неловкими друг для друга воспоминаниями. Как здорово, что я люблю тебя все еще, теперь уже навсегда. Люблю тебя за то, что ты до сих пор видишь во мне ту, другую, прежнюю. Ты - единственный, кто теперь меня с ней связывает, кто все еще разделяет со мной то жаркое лето, то широкое поле под грозовыми тучами, и капли дождя по зеленой траве, и мое насвозь промокшее платье, и твои торчащие ежиком, светлые волосы. И мечты, мечты, мечты.... Я разучилась так мечтать. Так смело и самоотверженно. Ты, видимо тоже.
Еще несколько часов, и длинная вереница лет с редкими, постепенно сходящими на нет, гостевыми визитами и телефонными звонками возьмет нас за руки и отведет в теплые объятия наших разных несобранных и легкомысленных судеб. И осознание этого, положенное на твою внезапную теплоту и нежность, ржавым гвоздем подбирается к моему сердцу, с детства страдающему плохой свертываемостью чувств. Но я приноровилась избегать этих кровопотерь. Вот провожу тебя и запрещу себе о тебе думать, и о том, что ты все тот же, и по-прежнему прекрасен, и что не существует когда-то-близких-людей, и что у близости в принципе нет прошедшего времени.

• 
• 
•