Некоторое время Тимур внимательно вглядывался в дорогу и придорожные заросли, в надежде зацепить взглядом еще одно доказательство существования предыдущих цивилизаций. Однако никаких фрагментов чужого рукотворчества больше не встречалось, и Тимур успокоился. Воспоминание о щите и той странной надписи затуманилось в его голове и плавно перешло в область полусна-полуфантазии.

Силует человека, стоящего на обочине, Тимур увидел не сразу, лишь только когда подъехал к нему вплотную. От неожиданности, он дернул рулем и колеса засвистели по асфальту, выводя на дороге пару черных полос. Остановилив машину практически в кустах, Тимур замер, зажал рот ладонью и изо всех сил зажмурился, затем медленно выдохнул и повернул голову.
Это была женщина. Она по-прежнему стояла на обочине и растерянно смотрела на авто. Вид она имела совершенно обычный, не имеющий ни малейших посылов к иным цивилизациям или, хотя бы, к более позднему временному отрезку. Одета была просто и даже, по-деревенски, скудно и малоопрятно. В руках ее болтались два алюминиевых молочных бидончика.
- Охуеть. – подумал Тимур, немного прийдя в себя – Это типа баба будущего? Тот, кто прошел этот путь раньше меня и того быдло-мажора, что плетется сзади? И никакого тебе мега-тюнинга и нано-девайсов? Пара галош и бидончик?
Женщина тем временем, осторожно заглядывая в кабину и неловко улыбаясь, подошла к машине и постучала в стекло:
- С вами все в порядке?
Тимур рассеянно кивнул.
- До молокозавода не подбросите?
Тимур кивнул еще раз и открыл дверь.
Женщина, отряхнув юбку, взгромоздилась в кресло и поставила бидоны себе на колени.
- Здрассти.
Тимур традиционно кивнул, поворачивая и руль и медленно выезжая на трассу:
- А далеко молокозавод? – тихо спросил он.
- Да километров с пяток, такую громадину не проглядим. – сказала женщина и довольно замолчала, но, через время, чувствуя напряжение водителя и неловкую затянувшуюся паузу, решила продолжить. - Как модернизировали производство, стали сюда люди приезжать, да на таких машинах – не чета вашей, уж простите. И денег, видать, завелось – отстроились мы хорошо…. Загоны для телок отгрохали – они в той роскоши и в сознание-то редко приходят – лежат себе в цацках – а ты только корми, да молокоотсосы меняй. Красота!
- Кто лежит в цацках? – сдавленно переспросил Тимур.
- Ну телки эти.
- Коров что ли украшаете?
- Да на что нам коровы? Их с двадцатых годов в этих краях не мычало. Телки… Не ушто не знаете? Ну девушки такие…красивые, ухоженные. Их за версту видно – как хороши.
- А что ж вы их доите-то?
- А что с ними еще делать? Детей не дают, в хозяйстве бесполезны… Раньше - то они сами подоями занимались – скотов на бойне доили, а как тех перебили – так и телки ни при делах остались. А сейчас вот всем хорошо – и они живут в удовольствие, живые - здоровые, и молоко их немало детей выкормило.
- Что это за бойня?
- Так верст двадцать за молокозаводом по прямой. Скотобойней нашей дорога эта и кончается. А ты сам-то куда едешь?
Тимур пожал плечами.
- Заплутал? Так я тебе подскажу – перед заводом высадишь меня, а сам в лес сворачивай – там увидишь тропинку. Только не прогляди – попадешь на скотобойню – тебя и оприходуют – наш мужик уговорам не внемлет и сказкам не верит… Ну вот, приехали вроде.

***
Тимур ехал по лесу медленно, в полной темноте, переваливаясь корпусом на рытвинах и корягах. Скоро вдали, между деревьев забрезжил свет, приближаясь, и обнимая темные стволы красным заревом. Четверть часа спустя лес расступился, и Тимур выехал на небольшое плато, открывшее его взору необъятное зеленое поле, выпускающее из недр своих тяжелое рыжее солнце. На фоне плавленого диска двигались множество силуэтов, удаляясь от взгляда Тимура до тех пор, пока, становясь крошечными точками, не сливались с пылающим заревом.

• 
• 
•