Откинувшись на спинку парковой скамейки, он первый раз за день закурил в удовольствие. День близился к концу и офисные подмастерья малыми стаями кружили вдоль пруда, рассаживались на железной ограде, как стрижи на осиновых ветках, и оголтело щебетали… В гомоне и хаотичном сновании тел, он довольно и сладко ощущал сейчас свое камерное уединение, позволяющее наблюдать бездумно и наслаждаться незримым ее присутствием.
В нескольких шагах от убежища задорно повизгивала юная блондинка, которую пытался скинуть в воду ее бритоголовый спутник с косой саженью в плечах и трехпудовой кладью на животе. Рядом стояла пара схожего вида молодых людей, пили пиво и скалились криво, отпуская невнятные междометия двум другим сопровождающим девицам. Те же стояли понуро, обхватив руками свои худые плечи, и завистливо молчали, наблюдая, как весело и с перспективой проводит время их подруга.
Глядя на тех девочек, он улыбался, ясно понимая – что с ним случилось.
Невнятный шум живых воспоминаний о близости ее дыханья, движенья ее бедер под руками, вдруг затих, и стало слышно в наступившей тишине, как тяжело и глухо бьется сердце и как легко теперь дышать.
Он показался себе вдруг пиратом на пенсионном обеспечении по выслуге лет, зарывшим свое сокровище в огороде под кустом крыжовника, и каждую ночь в свете луны, запускающим руку во влажную землю, чтобы нащупать деревянную крышку сундука, а потом - заснуть в сладкой эйфории от осознания того, что ОНО ЕСТЬ. Вот и она есть… И одна только мысль об этом, возможно даже единственная за весь день, погружает его душу в нежное щекотливое состояние полусна.
Вот это счастье – негласное и неотъемлимое обладание ею. Остальное – только увлекательные приключения эмоций и гормонов в нерасторопной череде удачно выпавших моментов.

• 
• 
•